Silver

В полном))

Шитрок Гитара. Единственный смысл в этой дерьмовой стране. Гопники, бомжи, пьяницы. Отбросы современного общества. Их больше с каждым днем на улицах. Не знаю, что меня сдерживает, чтобы не разбить парочку морд взявшись за гриф Калиостры. А, нет, знаю. Гитару жалко. Она единственное сокровище. Под ее тонкий, вибрирующий, гулкий голос я и сам рычу в экстазе, забывая обо всем и обо всех. Она лечит больную голову. Постоянная мигрень. Может, я смертельно болен. Ха. Извечная отмазка всех рок-музыкантов. Не в моем случае. Хотя, что там говнорокеру можно. Пустые бутылки и вонь от гниющего мусора. Да еще и пахнет мокрой псиной из ванной. Сколько раз говорил Лизи не плескаться в ванной. Коврик мокнет и начинает вонять. Моя девочка, которая еще совсем недавно была настоящей целомудренной девочкой, а теперь стала женщиной и расцвела в моих руках. Да черти меня подери, такую не жалко и выкрасть у родителей, наплевав на ментов и законы. Вторая после Калиостры. Барабаны войны. Звон железа и стали. Крики умирающих. Мой рок. Моя война. Моя кровь. Закатились глаза. Хрип. Пена на усах и бороде. Руки не могут остановиться, а тело трясет в конвульсиях. Мозг словно заведенный повторяет кадры из прошлого. Вооруженный конфликт. И Кешка, которого у меня на глазах разорвало гранатой. Кусочки его мозга кажется все еще на моем лице. Он приходит по вечерам и садится пить горькую водку вместе со мной. Собранный по кускам. Нелепые, рваные движений. Кукла. Висящий на стебле жилы глаз. Волочащиеся вместе с расстегнутым ремнем кишки. И открытая грудная клетка с гранатой вместо сердца. И хлопая стакан за стаканом, я каждый раз обнаруживаю на дне чеку. Он молчит и улыбается половиной оставшихся окровавленных зубов. Смотрю прямо на него пока хватает сил а потом отворачиваюсь и закусив побелевшую губу начинаю терзать струны Калиостры. Так неумелый яростный любовник терзает женское девственное тело. Рвет его на части с глубокой жадностью ненасытного зверя. Безумными глазами с закатившимися зрачками смотря в потолок. И играя проклятый рок. Утро сменяет день. День ночь. Он не приходит когда со мной Лиза. Или когда я трезв и не беру в руки гитару. Но стоит только налить стакан и в коридоре начинают брякать кости. Сводит меня с ума. Чем дальше, тем больше. Я кричу и бью кулаком в стену. Всего лишь вызвал страх у соседей и пристальное внимание участкового. Набить ему морду? Не стоит. Со вздохом опускаюсь на скрипучий табурет, и едва не скулю от жалости к себе, увидев Кешку на соседнем стуле: -Что? Ну, что тебе от меня надо?! И ответ пришел незамедлительно. Фанфарами ворвавшийся в мозг. Всего два слова, от которых расширились зрачки, и кровь застыла в жилах. Волосы поседели: -Твою жизнь Так просто. Шагнуть за край балкона с пятого этажа. Сигануть вниз навстречу легкому ветру сентября. И пойти одной дорогой со старым боевым товарищем. На секунду я увидел его прежним – улыбающимся и зовущим по старой пропыленной тропе. Старше меня по званию. Выполнять приказ солдат! Так точно дружище! Шаг вперед и ветер обнимает полуголое тело. Тихонько звякнули на прощание струны Калиостры. И… я понял. Приученное долгими тренировками тело развернулось уже в воздухе. Всего доли секунды. Пронесшиеся мимо годы. И отросшие грязные ногти с отвратительным скрипом вцепились в балконное ограждение. Рефлексы. Удивительно как они смогли спасти это спившееся и опустившееся на дно тело. Кровь брызнула из-под ногтей. Вскрикнул. И с размаху ударил застывшего на балконе Кешку свободной рукой. Прямо в пролом в груди. По злополучной гранате. Взрыв бытового газа. Так сказали они. Я лишился глаза и пальцев на правой руке. Повезло, что ударной волной откинуло на близрастущее дерево, в ветвях которого я и застрял. Кажется так. Я улыбаюсь плачущей Лизе едва ли не впервые так искренно. Найду работу и продам выжженную квартиру от греха подальше. Где-то там внутри еще остался остов гитары со звучным именем. Прощальный подарок лучшего друга.

Марш Шаги. Один за другим в моей голове. Неумолкающие и беспрекословные. Отдающие железом, страхом, и болью. Кажется, череп сейчас лопнет. Слезы наворачиваются на глаза и медленно стекают по щекам, оставляя влажные дорожки ужаса и муки. Что со мной? Где я? Вопросы роящиеся в голове не получают ответа. Лишь шаги в голове. И шорох. Такой знакомый шорох, я никак не могу понять, что это. Пока воспаленный ужасом разум не подсказывает ответ. Так, наверное, звучала бы шеренга ползущих один за другим безногих мертвецов. Со скрежетом сдираемых о камень ногтей. С хрустом крошащихся зубов. Я вцепился в волосы и с силой тряхнул голову, но звуки не утихли, и даже приблизились. Марш. Марш мертвых под далекий аккомпанемент стонов. Кажется, я скоро сойду с ума. Я просыпаюсь всегда ранним утром – под барабанную дробь чьих-то костей, не в силах закричать, будто заклеенным скотчем ртом. И свет, что я оставляю включенным уже не спасает, будто в издевку мерцая глазом одинокой лампочки готовой вот-вот погаснуть. В такие моменты от меня шарахается даже Барс. Любимый кот, пушистый клок свободы бежит от меня, до тех пор пока я не поймаю его, и не прижму к груди, чуть ли не силой заставляя разделить мой ужас. Только он еще способен вылизывать мое лицо мокрое от слез и пота. Моя женщина ушла три месяца назад, не выдержав моих кошмаров. Никакие доктора не могут спасти от этого, никакие таблетки или лекарства. Они называют это феноменом, и за их деланным сочувствием таится лишь интерес изучения, но не соучастия. Да мне и не нужна жалость. Я просто хочу хотя бы раз уснуть без этих видений. Шорох на кухне отвлекает мое внимание и, держа Барса на руках, я чувствую, как шевелятся волосы. Брякнула немытая посуда в раковине. Медленно и очень осторожно я опускаю кота на пол. Он с шипением уносится в кладовку, кажется, боясь не меньше моего. Руки будто сами нащупывают теннисную ракетку. Смешное оружие. Но ощущение твердой деревянной рукоятки придает мне уверенности. Несколько секунд не решаюсь шагнуть к порогу, чтобы включить свет. Шорох не прекращается, хотя и не приближается. Где-то в глубине. Проклятая крыса – думаю я, и щелкаю переключателем, готовясь либо вздохнуть с облегчением, либо закричать от страха. Сложно сказать, что двигает людьми в такие моменты. Инстинкт самосохранения или же какие-то глубокие, заложенные в древности рефлексы. Я не вздохнул и не закричал. Моему мозгу хватило доли секунды, чтобы обработать информацию и выключатель тут же щелкнул обратно, а тело само прыгнуло назад в комнату, чтобы застынуть в оцепенении. Кажется, застыли даже зрачки, и лишь мозг продолжил лихорадочную работу, не в силах переварить, осознать и уж тем более принять увиденное. Аморфная коричневая жижа, из глаз костей и щупалец, застыла прямо посреди чертовой кухни, едва-едва касаясь предметов обстановки, и создавая тот самый легкий, леденящий душу шорох. И только оказавшись в комнате я наконец заорал. Безбожным благим матом заорал на всю квартиру, выплескивая все скопившееся за долгие месяцы, сначала громко и с подвыванием, а затем тонко и сипло внезапно отказавшим голосом. Я кричал, когда прекратился шорох. Когда голос пропал совсем сменившись жалким хрипом и я забившись в угол отгородился от кухни жалкой ракеткой. Когда с грохотом в коридоре упал вырезанный замок и в квартиру ворвался наряд ОМОНа и МЧСа. Естественно они никого не нашли. Более того, они затащили меня на кухню в попытке отпоить водой, несмотря на мои вялые и жалкие трепыхания. Твари не было. Но на месте где она была, осталось бесформенное жирное пятно, как доказательство пребывания, и пришествия. Они не видели его. Нервный срыв. Ничего удивительного сказали врачи, прописав мне две недели стационара кучу лекарств и полный покой. Что удивительно это даже помогло. Барса забрала двоюродная сестра, тем же днем когда меня положили в стационар. Я откровенно боялся, что в темноте эта тварь сожрет моего кота. Но… на две недели наступил относительный покой. Тонны лекарств и постоянное пребывание других людей рядом облегчили мои муки. Даже кошмары чуть отступили сменившим далекими шумами в голове, и я смог немного поспать, лелея слабую надежду, что все это на самом деле лишь срыв, и после лечения я смогу вернутся к нормальной жизни. Как же я был наивен. Он пришел ко мне в одну из последних ночей. Замотанный с ног до головы как в смирительную рубашку, в старые желтые бинты. Даже глаза и рот. Он что-то говорил сквозь них, стонал мне на ухо, стоя прямо над моей кроватью, а я не мог даже открыть глаза, чувствуя, как по щекам текут слезы. Почему я всегда плакал, слыша и чувствуя их? Я только потом осознал, что жалею их. Жаль этот марш мертвых душ, ползущий и шагающий к вратам смерти. Не знаю, что придало мне решимости. Ночной визит замотанного в бинты покойника? Надоевшая череда кошмаров вырывающая мое сознание из реальности или же лечение давшее небольшую передышку, все-таки позволившую моему разуму принять единственно верное решение? Впрочем, имело ли это разницу? Выписываясь из больницы, напоследок я шлепнул одну аппетитную медсестру на прощание. Раньше никогда так не делал. Не все ли равно для смертника? Кажется, врач что-то заподозрил по моим расширенным зрачкам, но задерживать не стал, прогнав через формуляр стандартных вопросов. Когда-то я и сам учился на психолога. Три месяца? Вся прошлая жизнь ушла в небытие, подернувшись мутным туманом забытья. Я прибыл домой почти вечером, непрерывно куря и не в силах унять дрожь, охватившую тело. Когда-то я состоял в кружке реконструкторов. Смешно, но почему-то обтянутая тряпкой рукоять текстолитового меча придала мне уверенности. Намертво заклинив дверь в кладовку, я включил все лампы и телевизор, и как мог быстро поменял лампочку в люстре, опасаясь быстро надвигающейся ночной темноты. И в тоже время я почувствовал злое веселье. Руки уже не дрожат, а на губах блуждает полубезумная улыбка. Как хорошо когда есть определенность. Все равно, что встретить костлявую лицом к лицу пусть даже зная, что проиграешь. И я стал ждать. Вечерние новости сменились каким-то псевдо документальным фильмом. Когда закончился и они, началась ночная программа. Горькая ирония. Умереть под звуки порнухи. Шорох на кухне повторился. Оно ждало меня все это время. Я знал еще в больнице. Знало, что я вернусь, и терпеливо ждало. Сколькие уже стали его жертвой? Забившиеся в угол не нашедшие поддержки и понимания, но способные видеть или ощущать. Полная безисходица. И однажды гаснущий свет под звуки неумолчного марша мертвецов, к которому вскоре присоединяется новый солдат. Вот только я не стал ждать. Щелкнул выключатель. Текстолитовый меч единственное, чем и способный выручить дак это тяжестью в правой руке, и молоток в левой. Нелепо, правда? А что мне оставалось. Горло не издало не единого звука, когда я со всего маху влетел в копошащуюся массу. Рубить и бить. Мягкое. Что-то мягкое подо мной, отвратительно и влажно хлюпающее. Лопнул один из его многочисленных глаз, брызгая на меня желтоватой слизью. А затем что-то обвилось вокруг моей талии и чуть приподняло. Я закричал, лупя уже без разбору, чувствуя, как затрещали позвонки. Оно сдавило сильнее, и изо рта у меня брызнула кровь. Больно? Да, наверное. Звон в голове сменился гулом то нарастающим, то удаляющимся. Как волны. Или как стук сердца. Когда я успел стать таким символистом? Возможно, в тот момент, когда агонизирующее щупальце откинуло меня в стену, и я сполз по ней, оставляя кровавый след, ощущая, как гаснет окунувшееся в блаженную тьму сознание.

Винсент Эшли Дело первое: Тень http://www.proza.ru/2012/08/13/384 Собственно открываю новую тему, потому, что пишу продолжение этого дела.

сломанной шпагой и живущим внутри демоном?))Это собственно Винсент из недавней повести

проапать чтоли через годик то? 0о

Терпкий дым сигарет, Тебя давно здесь нет. Кончился, выжат, и пропал. Вместе со всем, о чем ты мечтал. Проклятый вренем и судьбой, Жизнь других не забравший с собой. И кто-то подскажет верный ответ, Но тебя давно рядом нет... Сколько с бессильем не воевал, Идущий на битву, вновь проиграл. И время отжато серой стрелой, Побудь немного со мной... Обманутый жизнью и войной, Как порванный стяг боевой, Как небо плывущее над головой, Под мост с адской тропой... Лишь дождь обнимал усталые плечи, И нежно шептал - Успокойся не вой, Ты знаешь вовсе не проиграл. Ведь дым сигарет твой друг боевой... И что бы там ни было, жизнь лишь одна, За нею как прежде - покой тишина. И смерти притихшей, вал и прибой, Не бойся, мой друг, ведь все мы с тобой.

Он самый)Хотя образ претерпел некоторые изменения)) как-то вот так http://cs6107.userapi.com/v6107097/39c/3ow-_pAZiHo.jpg

Просто учусь рисовать ткань - вот и комкаю ее то так то этак то вот сяк)) А второй - обычный орк. Вариковский)

Из последнего

Столетие спустя, обретя свободное время старина Сильвер все-таки допинал вещь которую хотел отправить на конкурс -_- Уже не актуально, но возможно все еще кому-то интересно )) http://www.proza.ru/2012/08/13/384

урааа)

-_______________- В тот же вечер в который написал остался без компа. В общем я жестоко опаздываю - и не успеваю. Вещь прийдется выкладывать тогда уже вне конкурса - просто так. Дико звиняюсь (

Гм. Не рановато панику трубить? Еще целая неделя вроде до конца конкурса. Лично у меня написано 2/3 от повести и единственное чего реально побаиваюсь - не уложиться в формат 20 страниц) Народ догоняйте чтоли))

Наоборот. Мне вот даже интересно себя попробовать в чем-то новом, тем более на такие темы. Зато потом будет понимание - да может и вышло гавно, зато старался)) Не будет сожаления о отсутствии попытки. Главное уложится в 20 страниц -_____________-

А в ветке тем временем тишинаааааа...кто нить работает хоть?))

Мерсибо =)

Вы пробуйте пробуйте а я себе уже весь мозг вы.....копал чтобы это не выглядело сухо))) Хотя идет неплохо. Вот вопрос в том насколько это убдет детектив мне если честно судить сложно - кроме старины Холмса ничего из подобного жанра не читано ни разу) Но будем попытатся. Алтимус - окей как допишу запрошу мыльцо в лс))

Неплохо. Один вопрос - личное сообщение - обязательно?Может e-mail все-таки, а то в лс если будет большой обьем все равно все не влезет. А разбивать на куски эт не "ня")

Кстати Эш - а кем ты был на DF2 все забываю спросить))

Немножко свежака

Под ржавый скрип цепей стяжая, Раздался ночью звон колоколов. Там выл облезлый пес, Растрескавшую кость глодая. Там пел нам хладный нетопырь, Крылатый вестник грез. И мы с тобою молча танцевали, Был свадьбы вальс, так мил и прост. И не было холодной, Ночи прекраснее чем эта. Где в фраке, с белою фатою, Кружились два - истлевших тела. Два сердца связанных судьбой.

Твой ад он здесь, в объятиях теней, В истлевших на пергаменте строках. В сиянье дней, в молчании былого, Где светлый рай разбит на тысячи свечей. Твой ад в безмолвном крике января, Однажды в нем мелькнул и я. Безмолвной, серой, глупой мышью, И тут же сгинул в глубине календаря. И будто не было, прошло, Дождем забытых на душу легло. Твой ад он здесь, в проклятии творя, любви разбитой якорь января.

Продолжаем все в том же мультяшном духе