О смерти

[sarion]

Что-то твой смерть, как смерть Прачетта. Не очень смертельный. Хотя да, интересно.

[Silver]

О героической смерти (Или как важно помнить)

 

Я помню, каждое мгновение наших встреч. И все не сказанные слова, все не выполненные поступки и, не сдержанные обещания. Они жгут мою душу огнем стыда. Помните, какого это – обжечься в самый первый раз? Когда, кажется, что мир окончательно рухнул, погребая под собой многочисленные осколки чувств. И после этого перестаешь верить. Надеваешь несокрушимый панцирь, броню отчужденности, не подпуская никого ближе. Боясь новой обиды и боли. Давишься сигаретами и алкоголем, стремясь запихнуть чувства поглубже. Я рано познал любовь. И прошел через все это не единожды. Доверяясь, обжигаясь и снова наступая на грабли. Каждый раз, теряя частичку чего-то важного. Просто не хватало силы воли сдерживаться. Не кидаться в омут с головой. Да и откуда взяться воле у человека обличенного чрезмерной опекой богатых родителей? Деньги, деньги, деньги. Легкие деньги. Развращающие дающие маленькой гнилинке разрастись до размеров гигантской опухоли. Наверное, не было тогда ничего из доступных развлечений, которых я не попробовал. Сигареты, травка, алкоголь. Позже доступные девушки и наркотики. Никаких забот и проблем. А в перспективе директорское кресло, когда отец отойдет в иной мир. Цинично. Но именно так я думал тогда. Закрывшись в первую очередь от себя, обиженный, развращенный ребенок с лицом начавшим дрябнуть как у прожженного алкаша. Не умеющий любить и чувствовать. Только потреблять, и справлять низменные нужды. У таких, каким я был тогда не слабая воля. Ее просто нет.

Я увидел ее на вечерних улицах, когда мое пьяное тело везли домой. Ничем не примечательная девушка. Невысокая, с обычной стрижкой и фигуркой. Но что-то меня в ней зацепило. Я заставил водителя затормозить и, шатаясь, вылез ей навстречу, перекрыв дорогу. Бог знает, что я нес. Точно предлагал деньги и исполнение любых прихотей. А в ответ получил пощечину и локтем под дых. Водитель, кажется, только позлорадствовал. Пришлось уволить его на следующий день.

А она… обожгла мое сердце. Мне давно не отказывали. Этот протест, праведное возмущение в глазах… внутри заиграли давно забытые струны. Хотя тогда, конечно я этого не понял. Да что там. Я только через три дня устав от бесконечных пьянок и загулов, окончательно протрезвел и вспомнил про нее. Не скажу, что даже человеку с моими возможностями было легко найти ее. Пришлось бросить все силы и угрохать кучу денег. Поиски длились неделю. И началась ломка. Физическая, духовная и нравственная. Как одержимый, помешанный я отправлял все новые и новые средства. От сигарет начало тошнить. Внутри просто начинал подниматься рвотный спазм от одного дыма. Я забыл про выпивку. Про «постоянных» девочек и «друзей». Лишь она поселилась в моих мыслях. Как путеводный маяк, оазис для заблудившегося в пустыне.

И мои ребята нашли ее. До сих пор помню удивление в глазах главы поисковиков, передавшего мне ее личное дело. Ничего особенного. Обычная жизнь. Продавщица в бакалее – сказать смешно. Но это была именно она. За какой-то час я прочел всю ее жизнь. И понял, что окончательно и беспросветно влюбился.

Первые мои шаги не отличались оригинальностью. Я попытался «купить» ее. Обещаниями и дорогими подарками, которые она тут же отвергала. Раз за разом, попросту швыряя мне в лицо. Между прочим, мне две недели лечили левую руку, которая доблестно приняла на себя удар горшка с цветком. Не самое лучшее начало для «лавстори» не так ли? И я почти отчаялся, безвольно, как и всегда опустив руки. Но вспышка активности не прошла не замечено.

Никогда не любил деда. Старый ворчливый педант, помешанный на порядке и правилах. Наполовину разбитый инсультом, «проглатывающий» половину слов. Но именно он задал нужный вектор моим усилиям. Сейчас я понимаю, что это был его последний, прощальный подарок, перед добившим его вторым инсультом. Остатки было мощи, брошенные на помощь непутевому внуку.

И его усилия не пропали втуне. Я до сих пор помню тот разговор, каждое слово и его взгляд полный жесткой несгибаемой воли. Я последовал его советам. Начал перемены изнутри. Бой вредным привычкам, и самое главное алкоголю. Спорт, и саморазвитие. И лишь поняв, что уже не смогу остановить запущенный процесс я пришел к ней. Без цветов и охраны. Маленький и глупый человек, едва-едва вырвавшийся из пучины лени безволия и праздности. Ради нее одной.

В тот раз она не прогнала меня. Мы разговаривали. Говорили и говорили, с большим трудом, как люди из разных миров. Чужие друг другу. Лишь искренность и голая правда, помогли мне тогда. И рассказывая о себе, я начал осознавать глупость и низость прежних поступков. Хэппи-энд, скажете вы? Да были и хэппи, но энд…

За прошедшие впоследствии три года она окончательно изменила меня. Твердо встав на ноги, нужную и правильную дорогу с нее становится не так легко сойти. Будто и не было слабостей и грехов. Все прежние дружки и подружки канули в лету вместе с вредоносными привычками и наклонностями. Остались лишь врожденная любовь к роскоши и удобству. И еще кое-что. Что я не осознал. Не понял. Это выросло из глубоко упрятанного эгоизма и гордости за достигнутое. Самоуверенность. Самовлюбленность. И как следствие, полное игнорирование очевидных вещей, и ошибок.

В тот вечер мы сильно поссорились. На почве какой-то как мне тогда казалось мелочи в поведении. Ставшей роковой, для нашего счастья. Она уехала в дождливую ночь, к матери. Чтобы остыть. А я не остановил. Не удержал. Слишком гордый, чтобы признать собственную не правоту. Я пил виски на удобном диване, когда мне позвонили из больницы. Машина не удержалась на скользкой дороге. А жена, моя дорогая Лида… в тяжелом состоянии, в реанимационной.

Сказать, что я проклял себя, ничего не сказать. Я бросил все возможные силы и средства, не заботясь о будущем, лишь бы спасти ее. Лучшие врачи и хирурги. Современное оборудование. Но такие ошибки уже не исправить. Они спасли ее тело, но душу,… Лида впала в кому. Сейчас говорить об этом проще, потому что уже не осталось сил страдать. В душе без нее только пустота. Я говорил, что у таких как я, нету воли? Сейчас я глушу боль алкоголем, сидя за рулем почти не пьянея и держа в зубах тлеющий окурок. Я помню каждое мгновенье. Каждый нежный взгляд и тепло ее рук. Полгода, полгода без тебя такой бледной и исхудавшей. Пустой. В холодной и серой больничной палате. И у меня нет сил, даже отпустить тебя.

Визг тормозов и несущаяся на меня иномарка. Так медленно и тихо, будто во сне. Перекошенное страхом лицо, так похожее на меня прежнего, что даже смешно. Конечно. Именно такую смерть я и заслужил. С напоминанием о собственной никчемности. Удар. Меня уносит куда-то вправо, вместе с машиной. Сложно понять что-то в такой кутерьме. Удар, и еще, и еще. Хрустнули ребра. И что-то у основания шеи. В глазах потемнело, и что-то теплое потекло по подбородку. Машина легла на правый бок искореженная, сломанная как игрушка в руках ребенка. И я безвольной куклой повис зажатый ремнем безопасности, с обломком капота пробившим грудь чуть выше брюшины. Окурок как тлеющая насмешка застрял между сломанных пальцев.

-И это, то, к чему ты в итоге пришел? – неясный голос вырвал меня из начавшегося забытья, пробившись сквозь звон в ушах. Я с трудом поднял голову силясь рассмотреть говорящего, и видя лишь размытый силуэт у разбитого лобового стекла. Какие-то жалкие сантиметры. И как ни странно я прекрасно знаю кто это

-Я…не могу…без нее…

-О, правда? Сила твоей любви так сильна, что ты просто нырнул в привычный уютный мирок самообмана и отрешения, алкоголя и никотина? – при этих словах он выдохнул мне в лицо густое облако табачного дыма. Да так, что я закашлял, выплевывая кровь. И засмеялся, узнав этот запах. Давидов восемьдесят. Анверсарио. Одни из самых дорогих в мире, и мои любимые сигары. Неожиданно четкие мысли придали мне сил. Всего лишь сфокусировать взгляд, и вздрогнуть от ужасного облика Смерти.

-Я сейчас уйду – он лениво растягивает слова, будто смакуя их вместе с сигарой – Твой день не сегодня. И даже не завтра. Ты умрешь от передоза, и не волнуйся еще очень не скоро.

-Тогда…зачем?

-Зачем? Просто хотел показать тебе кое-что – он присел на корточки и оскаленный череп оказался в каких-то дюймах от моего лица. А затем щелкнул пальцами, между которыми заплясал непонятный предмет. Внутри все похолодело. Старинная серебряная монета. Символ нашей семьи. Доставшаяся мне от деда перед самым его уходом. Мой свадебный подарок Лиде. Так и не найденный на месте аварии. Знак крепости нашего семейного союза и счастья.

-Я это забираю – четко и раздельно произнес он, начиная вставать.

-Не смей! – я взвыл и рванул вперед. И откуда, только взялись силы? Не замечая боли от обломков железа еще глубже впившихся в тело. Ремня перехлестнувшего шею. И выпавшей из сломанных пальцев тлеющей сигареты. В старой монете разом сошлись все за и против, жизнь до и после. И я вырвал ее из костлявых пальцев, на мгновение, подивившись их ледяному холоду. А затем даже не увидел, а почувствовал пламя, занявшееся от упавшего окурка. Жар и запах бензина. Этого не должно было случится, вдруг отчетливо понял я. А затем прогремел взрыв.

Смерть молча докуривал сигару у обочины, глядя на суетящихся людей. Он итак знал исход всей этой возни. И не обратил внимания на тень вставшую чуть сзади и слева. Еще одна душа, которую нужно проводить. И одна упущенная. Равноценный обмен. Смерть удовлетворенно кивнул и зашагал по дороге, показывая давно изученный путь.

А в этот момент, в далекой от трассы больнице, тихо плача, зная и помня абсолютно все произошедшее, очнулась от казавшегося вечным сна бедная девушка Лида.

[Silver]

Кролик под соусом карри (Или об ироничной смерти)

 

Эта привычка, появилась у меня еще в студенческие годы. Я имею ввиду, обедать в одном и том же месте. Дежурно улыбаясь, на точно такую же, механическую улыбку официантки. Выбирая один и тот же сорт терпкого, бодрящего кофе. Его запах, кажется, отложился на подкорке моего восприятия, одним напоминанием о себе заставляя противно бурчать желудок. Нет, не подумайте я не обжора. Просто любое даже самое ответственное дело спориться лучше на полный желудок. Да и вообще кушать лучше по расписанию.

Так и сегодня, ровно в двенадцать сорок пять я берусь за потертую, круглую ручку любимого заведения. Звон уже порядком надоевших колокольчиков. Полупустой зал. Две занятых только собой парочки и лысый парень в деловом костюме с пальто, переброшенным через спинку поскрипывающего стула. Кажется с томиком стихов Асадова. Чертов показушный эстет.

Мое любимое место к счастью оказалось свободно. Пять точно выверенных шагов, привычное полу размытое движение и мокрая от талого снега куртка занимает обычное место на вешалке. На улице сегодня крайне неприятное сочетание морозного ветра и въедливой сырости. Передернув плечами и уже слыша шаги за спиной, я натягиваю на лицо дежурную улыбку, поднимая глаза. Она так и застыла на лице жутким перекошенным оскалом. Мысли перепутались в мгновение ока, соскочив с наезженной колеи. Посудите сами – как часто вас может обслуживать улыбающийся скелет?! Да, самый натуральный скалящийся скелет в брюках. Белой рубашке с закатанными рукавами и темной жилетке с логотипом заведения. Мне стало дурно при одном взгляде на вытертые до блеска чуть желтоватые кости рук.

-Меню не желаете? – в глухом чуть рокочущем голосе слышна явственная издёвка, а в пустых глазницах вспыхнули недобрые, зеленоватые огоньки. Я привык к виду мертвецов. Что там говорить, любой получающий медицинское образование за время практики может насмотреться такого, что и в страшном сне не присниться. Но сейчас мне стало особенно жутко и неуютно. Несколько секунд я безуспешно глотал слова пытаясь выдать хоть что-то приемлемое. Путаясь в мыслях и чувствах разноцветным калейдоскопом взорвавшихся в голове. А он застыл в терпеливом ожидании, время от времени поглядывая на часы. Как обычный официант с капризным клиентом.

-Возможно, месье желает фирменное блюдо? – наконец не выдержал он. Я сглотнул, и окончательно убедив себя, что это просто галлюцинация, кивнул. Что-что, а порцию фирменной пасты с ветчиной в этом заведении всегда готовили отменно. Он ушел и, глядя вслед высокой фигуре, я окончательно убедил себя в иллюзорности произошедшего. Нормальные человеческие руки, темные волосы, собранные в хвост. Знакомый официант на полставки. Ни намека на желтые кости и отполированный череп.

В этот момент будто что-то щелкнуло в моей голове, пробудив смутные воспоминания. Я нахмурился, пытаясь разобраться в нахлынувших обрывках и чувствах, и чисто на автомате закурил. Проклятье! Мало того что на столе нет пепельницы, больше того, по новому закону в подобных заведениях теперь и вовсе нельзя курить. Тихонько выругавшись и воровато оглянувшись, я затушил сигареты о нижнюю часть стола. Кажется никто, особо не обратил внимания на мою оплошность. Лишь придурковатый эстет понимающе улыбнулся и заговорщицки подмигнул. В ответ я скорчил рожу и отвернулся. Настроение окончательно испортилось.

-Ваш заказ. Мясо кролика под соусом карри.

Небольшая тарелочка с ароматным блюдом аккуратно приземлилась на стол, и я замер затравленно глядя на дымящуюся тарелку. Нет, запах оказался весьма и весьма привлекательным. Вот только подал мне его все тот же ухмыляющийся скелет на этот раз с зажатой в зубах едко коптящей сигарой.

-Что-то не так, сэр? – он сделал ударение на последнем слове, и наклонился, вперед выдыхая облако дыма мне прямо в лицо – Вам не нравится блюдо?

-Да кто ты мать твою такой?! – мой начавшийся было крик перешел в тонкий сип, когда я поперхнулся табачным дымом.

-Кто я? А это по твоему важно? – скелет приблизился вплотную к моему лицу, гипнотизируя болотными огоньками в пустых глазницах.

-А… что…важно? – прокашлял я.

-Важно чтобы ты вспомнил. Обжора – и в этот момент он с силой толкнул меня в грудь. И я провалился куда-то сквозь стул, отчетливо слыша ворвавшийся в уши свистящий ветер.

Это была холодная, февральская ночь. Мутный свет фонарей, падающий хлопьями снег. Лет пять или шесть назад. Я возвращался с тренировки домой, усталый, но довольный и разгоряченный. Полный одним лишь желанием – побыстрее оказаться под горячим душем и основательно перекусить. Хруст снега под ботинками, музыка в ушах. Полное умиротворение. И тут я увидел его. Качающегося из стороны в сторону, явственно заваливающегося на левый бок человека. Обычный пьяница, что с него взять? Я даже сначала не понял что в нем не так. А затем, приглядевшись, разобрал, что на нем прямо под сдвинутой на затылок шапкой одета карнавальная маска кролика. Я усмехнулся, уже подбирая курс, чтобы аккуратно обойти неожиданное препятствие, но тут ноги окончательно подвели бедолагу и он, тихо ойкнув, свалился на обочину. А потом что-то тихо прохрипел и затих.

Я подошел ближе, морщась от презрения. Ну, надо же так налакаться. Он замер на подчищенном от снега обледеневшем асфальте. Необычайно тихий и даже не храпящий. Словно… тут внутри меня все перевернулось. Словно мертвый. И словно в подтверждение моих мыслей из-под шапки начала натекать тоненькая бардовая струйка, почти черная за недостатком света. Нет. Я не потерял хладнокровия и не начал биться в истерическом припадке. Только поправил съехавшие наушники, глубоко вздохнул… и стремительно зашагал дальше. В конце концов, это его проблемы, а мне ни к чему долгая отсидка и объяснения с полицией. Еще припишут, что я его убил. Нет, не нужно мне все это. Быстрее домой, в душ, к горячему ужину…

На этом воспоминание оборвалось и померкло, будто выключенный из розетки телевизор. А я завис в этой темноте, готовый заплакать от ужаса, окончательно перестав понимать, что происходит вокруг.

-Ну что, что я мог сделать? Он все равно уже умер!

-Нет. Он был еще жив – ответил гортанный, рокочущий голос скелета – Ты даже это не удосужился проверить.

-Но почему… сейчас, не тогда?!

-Я наблюдал. Обычно даже самые черствые люди могут испытать чувство стыда. Помучаться угрызениями совести. Или, по крайней мере, жалости. Но ты… нет, ты из другой породы. Уже на следующий день ты завтракал здесь в этой кафешке. Каждый день. По расписанию. Попросту стерев свою память о произошедшем, выбросив за ненадобностью.

-Но я же… он сам виноват! Незачем было так напиваться! Почему вина теперь на мне?!

-А – послышался легкий смешок – А он не был пьян.

-Что?! – и тут до меня дошло. То что должно было прийти еще тогда. Понятная любому мало-мальски обученному студенту-медику истина. Даже тогда я должен был понять. Отличить поведение пьяного, от того у кого вот-вот случится инсульт. Мог, но не захотел.

-Кто ты? Кто ты такой чтобы наказывать меня?!

-А ты все еще пытаешься спрашивать и дерзить? – череп появился отдельно от тела, откуда-то сзади и слева выпустив в пустоту кольцо дыма – Кто я спрашиваешь ты? Я тот, кто показал причину и следствие. Слегка скорректировав твою память о сегодняшнем дне.

И я вспомнил. Как знакомый официант предложил мне новое блюдо в меню. Как жадно я набросился на проклятого кролика под соусом карри и как второпях подавился маленькой косточкой. Перекошенное лицо эстета и его жалкую попытку провести экстренную реанимацию. Он понял свою ошибку, но уже слишком поздно. И прежде чем окончательно раствориться в окружающей тьме я успел истерично расхохотаться. Какая ирония судьбы. Врач с мировым именем умер, подавившись маленькой косточкой. Вследствие неправильно хоть и своевременно оказанной медицинской помощи. Вспыхнули болотные огоньки. И все исчезло.

[sarion]

Вот, а теперь на конкурс!

[Silver]

Вот, а теперь на конкурс!

не-а =р Фанфик я точно не хочу писать)

[sarion]

Пиши кросовер.

[Silver]

Пиши кросовер.

те же буйволы только в профиль

[sarion]

Можно и про египетских буйволов. Не ленись, Сильвер, - это хорошая практика

[sarion]

Оригинально. Но как-то слегка выбивается из предыдущих.

[Silver]

Что-то совсем я запропал с постами. Появляюсь только в режиме слак-мода чисто на почитать. Ну сегодня хоть и на пописать. Ударение поставьте сами Шестой и предпоследний рассказ из цикла про смерть.

 

Тигр в клетке, или о свободной смерти.

 

Он, частый гость в нашем мире. Настолько частый, что к нему привыкли уже все, воспринимая как что-то естественное и необратимое. Все там будем. Или, как вам, это современно-молодежное – мы все умрем? Правильно и естественно ли это, не столь важно, суть, в общем-то, все равно остается одна. И Он, то же один. Меняются города страны и эпохи, но Он всегда остается неизменным. Хотя, его часто пытаются рядить в женскую одежду, да и основное имя вроде не оставляет сомнений. Но Смерть именно он. С неизменной косой за спиной в распахнутом балахоне и ровной улыбкой на голом черепе. Неторопливый и задумчивый философ, бродяга, в чем-то даже романтик. Как это скучно глупо и пошло, не правда ли?

На самом деле, Он всегда разный. Давно не пользуется оружием, сменил балахон на деловой костюм и обзавелся кучей вредных привычек. Остался лишь оголенный череп, да неизменная, призрачная улыбка – как напоминание о давно ушедших временах, когда его помнили, ждали, и даже почитали – по-своему конечно, без фанатизма. Он не любит оголтелых фанатиков и кровавые жертвы. И потому, их судьба, зачастую весьма не завидна. Он часто заходит в гости – просто так от скуки, или чтобы скрасить мое одиночество в этом лишенном радости месте. Как всегда внезапно, и не заметно, словно чуть щурясь, довольный произведенным эффектом, и непроизвольно сжавшемуся от страха сердцу.

-Давно не виделись – закуривая толстую сигару, он почти мгновенно выпускает облачко дыма, и нисколько не стесняясь бедной обстановки пристраивается прямо на выщербленный пол, вытянув длинные, костлявые ноги.

-Давно – чуть киваю я, в привычном приветствии – Ты к нам по делу, или просто решил проведать старого друга?

-Скорее, по делу. Хотя все возможно, в это сумасшедшее время

-Снова играешь в загадки

-Конечно, иначе будет просто скучно

-Логично – я вздыхаю – Как давно ты не был в этом мире?

-Очень давно – новый выдох чуть синеватого дыма, и легкая грусть в чуть мерцающих, желтоватых огоньках глаз – Там время течет совсем иначе, ты же знаешь.

-И, ничего нельзя изменить?

-А зачем? Мы говорили об этом тысячи тысяч раз. Не будет меня, придет кто-то другой. Каждая проведенная мной душа может быть…иной. Это не так сложно

-И, не так просто. Большая ответственность. Большая сила. И большая куча проблем

-А когда это останавливало тех, кто на самом деле хочет большего?

Я задумался всего на мгновенье. И улыбнулся своим мыслям. Конечно, он был прав. Что может остановить душу стремящуюся объять необъятное? Каждое мгновение существования, стремящуюся только брать, брать и брать все больше и больше? Такую, остановит лишь клетка. Из бетона и стали. И собственной плоти и костей.

-А ты, всегда хотел свободы.

-Всю жизнь. Все время существования. Да. И даже сейчас я хочу лишь уйти вместе с тобой…

Он выдохнул последнюю струйку дыма и встал отряхиваясь.

-Тогда пойдем

Я просто не поверил своим ушам, боясь защемивших сердце радости и волнения.

-Время пришло?

-Боюсь что так – он улыбнулся, произнося привычную за века фразу, и на меня дохнуло не здешним теплом. Настоящим, живым и добрым, теплом, не принадлежащим этому миру.

-Могу я попросить кое о чем напоследок? – дрожащим голосом спросил я.

-Думаю, я могу сделать исключение – Смерть взмахнул полой балахона, и на мгновение я оказался в центре звездной ночи. Заполненной лишь тихим мерцанием и биением миллиардов сердец.

А потом я вдохнул полной грудью и заплакал от счастья. Пятнадцать долгих лет прошло. С тех самых пор как моя жаждущая власти над миром, воздухом и собственным телом плоть пыталась научиться летать. Пятнадцать лет в стальной клетки из бетона и арматуры – замызганной, больничной палате. Парализованный, не способный даже самостоятельно поесть, или сказать хоть слово. Я ведь даже с ним общался лишь мысленно. Пятнадцать лет в клетке из собственных костей. И вот, я снова стою на краю того самого каньона, что разбил все мои надежды и мечты, забрав то, чего я так алкал все время своего существования. Мое желание жить и творить свой мир. Я распахнул руки навстречу теплому ветру, ударившему в лицо. Все как тогда, когда хрупкий планер врезался в землю на огромной скорости. Только теперь у меня иные крылья и верный друг за спиной. Я улыбаюсь, а ветер стирает последние сбежавшие по небритым щекам слезы. Теперь я свободен.

Смерть, молча закурил очередную сигару, задумчиво глядя на гуляющий по склонам каньона ветер. Еще одна душа ушла в иной, созданный ей мир. Самая алчная, непримиримая и полная такой яркой… жизни. Одна из немногих, что за века могла сменить его на вечном посту, как он когда-то сменил старуху в потертом балахоне. А через мгновение и он исчез. Лишь среди пожухлой травы медленно догорал короткий окурок.

 

 

[ViRGiL7]

Здорово.

[sarion]

Это было круто.

[Silver]

Здорово.

 

 

Это было круто.

Спасибо, ребят, не растерял еще старичок видимо опыта =) Надеюсь в Питере допишу последний рассказ благо задумка уже есть.

[aRUSt]

Надеюсь в Питере допишу последний рассказ благо задумка уже есть.

Давай пиши! А мы, не сомневайся, прочитаем.

 

Старичок, хехех.

[Silver]

Надеюсь в Питере допишу последний рассказ благо задумка уже есть.

Давай пиши! А мы, не сомневайся, прочитаем.

 

Старичок, хехех.

А я таки это сделал. Рассказ написан осталось перепечатать =) Если сегодня не разосплюсь после работы то к вечеру будет =)