Заунывно плачет ветер. Капли дождя, последнего дождя уходящей осени, срываются с неба, падая на иссохшую, холодную землю. Скрипят деревья, сбросившие груз листвы, постаревшие, в глубоких морщинах коры. Резкий порыв ветра бросает пригоршню листьев в лицо, срывает капюшон, заставляя щуриться от бледного солнца, утратившего тепло. Серые, почти бесцветные глаза, скомканные седые волосы, и худое, птичье лицо, такое же невыразительное как окружающий пейзаж. Нелепый путник, странный и очень уставший медленно бредет через умерший на зиму лес, тяжело опираясь на посох, и надеясь обрести приют в недалеком уже погосте. Скрипнули проржавевшие ворота, беззубый пес на цепи лениво тявкнул, навстречу шагнул, вытирая тряпкой руки, хозяин погоста, немолодой уже, грузный и сытый жизнью, как кот у крынки молока.
-Заплатить есть чем? Если нет - проваливай! - и голос такой же сытый и довольный, часть хозяина непредставимая отдельно.
-У меня есть деньги - сухо шелестнула трава, тонкие пальцы отправляют в полет золотой кругляш. Жадность багровым пламенем вспыхивает в холеных глазах, и презрение сменяется угодливостью, нашкодивший кот подставляет беззащитное брюхо, надеясь заработать прощение. Рука с толстыми, как сосиски пальцами опускается на чужое плечо, приглашающе толкает к дверям, не замечая озноба и дрожи бьющей бродягу. Запах еды и хлева, блаженное тепло опускается на тело, выгоняя из костей мерзкий холод, давая силы сделать еще шаг. Он садиться за стол проводит ладонью по свежеструганным доскам, словно прося прощения у умершего древа, вытягивает ноги и, не замечая услужливого взгляда, закрывает глаза. Пляску лиловых огней и звезд в его сознании, прекращает лишь густой мясной запах прямо под носом, от которого желудок противно сжимается и просит наполниться побыстрей. Еще не видя, руки сгребают ложку, чтобы опустить её в пряную мясную похлебку, поставленную на стол угодливым трактирщиком. Бродяга ест, сгорбившись над столом, и чувствуя, как окончательно покидает тело холод, казалось укоренившийся там навсегда. Почему-то сейчас он не в этом пропахшем дымом зале, а на весеннем лугу, где цветет черемуха и по которому так легко идти. Грубый удар по столу прерывает мечты, заставляя подпрыгнуть плашку с неказистой едой. Постоялец погоста, похоже, всем здесь известный выпивоха и буян, нависает над ним, буравя и без того дырявый плащ маленькими поросячьими глазенками.
-Ты кто такой, чтоб здесь сидеть и молчать?!
Бродяга отводит глаза, ему неприятен винный перегар, исходящий от увальня - забулдыги. Это не ускользает от настроенного на драку пьяницы, и он заносит внушительный кулак, под одобрительные возгласы остальных завсегдатаев, незамеченных бродягой. Время застывает на миг. А потом он поднимает голову глядя прямо в пьяные глаза забулдыги. Гром неожиданно ударяет в ясном небе, и на секунду темнеет. Вспышка молнии озаряет округу и мигом протрезвевший молодчик, дико крича от страха, падает на пол, прижимая руки к лицу, словно боясь потерять глаза. Он кричит, наверное, целую минуту в полной ужаса мгле застившей небо. Но тучи развеиваются, пьяница замолкает, тихонько всхлипывая и шатаясь, удаляется из зала. Еще миг и прежнее гульбище продолжается, только вот тихого бродягу опустившего голову уже никто не трогает. Удаляющийся от трактира пьяница плачет, трет глаза надеясь выплакать и вытереть с них это страшное зрелище, когда серые глаза безумца обернулись жидким серебром, полным нечеловеческой мощи и силы, полным презрения ко всему недостойному жить. Секунда, изменившая жизнь, секунда страха и осознания, мгновение за которое забулдыга простился с белым светом, не надеясь выжить в презрительном блеске серебряных глаз. Никогда не ходивший в церковь, он почему-то вспоминает фреску, где среди ангелов света и тьмы, стоит один единственный серый, ангел равновесия. Секунда, длившаяся века, и стоившая очень дорого для никогда не бывшего человеком животного, прошла незамеченной в трактире, словно ее и не было вовсе. Только вот странный путник, тяжело дыша, вышел прочь, оставив остывать на столе мясной бульон.
-Ну что Нельварил - прошептал он, оказавшись в одиночестве, чувствуя снежинки, опускающиеся на седую голову - все по-прежнему, пусть дорога и почти завершилась. Люди никогда не научаться быть лучше, чем они есть, и никто кроме них самих этого не изменит.
Резной посох вспыхивает яркими рунами, словно подтверждая слова Нельварила, и медленно гаснет, освещая уходящую во мрак фигуру с блестящими жидким серебром глазами, и трепещущими, стальными крыльями под полой плаща.
Над городом тишина. Глухая как ватное одеяло скрывает под покрывалом ночи небогатые домишки, замерла набивая хищную утробу малейшим звуком. Тишина и ночь над городом. А еще смерть. Гнилостно-пряный аромат скользит по улицам, не дает вздохнуть полной грудью отравляя легкие ядовитым кашлем. И ветер стыло воет пробегая по черепичным крышам выводит жутковатую мелодию рожденную криками и стонами умерших в жестоких муках.
Еще вчера это был вполне обычный городок с небольшим но дружным населением из рыбаков охотников и купцов. По мостовой из желтого камня бегали смеясь дети, влюбленные тихонько целовались в переулках и сходились в пьяных драках мужики… Жизнь не то чтобы кипела но шла уверенным торящим дорогу ручьем. И вдруг замерла угодив в бездонную яму.
Яростно взвыв ветер сбросил с головы капюшон взъерошил седые космы и не смея сделать большего умчался прочь. Нельварил поднял голову выходя из раздумий и будто только сейчас поняв где оказался. Тонкие брови сошлись а немолодое уже лицо будто помолодело напрягшись, собираясь в жутковатую маску из морщин и шрамов. Тихий шепот слетает с губ и невзрачный посох в руке загорается огоньками рун освещая сгустившийся сумрак. Невысокая сгорбленная фигура старика в лохмотьях – как маячок среди черного моря ужаса.
Мертвые. Сотни мертвых кругом. Разинутые от боли рты скрюченные руки грозящие безмолвному небу и гнилостно-зеленые язвы на теле каждого. Здесь нет выживших и лишь где-то вдалеке одиноко завывает пес лишившийся хозяина
-Мор – с нескрываемым отвращением пробормотал Нельварил. Огляделся а затем уже громче произнес:
-Где ты? Выходи я чувствую твое присутствие.
И она вышла. Если конечно можно назвать эти резкие лишенные всякой пластики и жизни движения ходьбой. Так двигаются марионетки в руках неумелого актера. Бледный овал лица синюшные губы и белые точки зрачков в черных яминах бездонных глаз. Обнаженное тело цвета старой кости не прикрыто даже единым волосом но нагота эта вызывает лишь отвращении е и смутный рвотный позыв. Такой предстала перед путником нынешняя хозяйка этих мест. Она остановилась в десяти шагах не входя в круг света и поднимая в приветствии сломанную некогда руку:
-Так ты еще жив братец?
-Как видишь – Нельварил распрямился отчего громко хрустнули застоявшиеся кости – А ты чего вылезла? Город не место для тебя
Тонкий мелодичный смех никак не вяжущийся с жутким обликом прервал его. Единственная деталь не вызывающая отвращения невольно отметил Нельварил.
-Время пришло. Время умирать всему живому – чудовище по-птичьи наклонило голову – Как твое тело?
-Еще держится – Нельварил сдержанно улыбнулся накидывая капюшон на голову чтобы сестра не увидела бурое пятно на худой шее. – Но меня не волнуют ваши распри. Иди своей дорогой а я пойду своей
-Хватит! – закричала тварь в женском обличьи – Хватит держатся стороны! Ты либо идешь со мной либо твой труп сгниет здесь!
Нельварил остановился. Лунный луч выхватил презрительную усмешку на его лице.
-Иного я от тебя и не ожидал Моргитанна. Что ж -попытайся…
Они замерли всего на мгновенье. Такие разные и в то же время неуловимо похожие. Мор. Моргитанна – тварь с костяными крыльями затянутыми обрывками кожи и плоти носительница моровой язвы губящая одним прикосновением. И Нельварил. Нел. Усталый и нелепый старик-бродяга сжигаемый изнутри непобедимой болезнью в обношенном плаще и штанах подпоясанных веревкой сапогах с пробитой подошвой. И лишь серебряные крылья мерцают едва касаясь земли и выдавая нечеловеческое происхождение.
Тонкие прутик появляется в руках Моргитанны мгновенно обращаясь в костяное копье с серповидным наконечником. Ломкие ноги бросают тело в стремительный прыжок. Посох Нела гаснет в последнее мгновение скрывая худую фигуру, копье удлиняется и… разрубает надвое опустевший плащ. Бродяга в последний миг ушел из под удара в сторону нанося удар посохом под колено Мор. Глазам пылающим жидким серебром уже не нужен свет. Падая на землю тварь нанесла ответный удар тупым концом копья. Кость отвратительно проскрежетала по металлу крыла высекая желтые искры. Мор яростно зашипела выпучив глаза и оскалив сточенные зубы
-Кккрылья?! Как ты сумел воссоздать их?!
-Не твое дело – басом рявкнул Нел нанося повторный удар. Отбив его локтем Мор приподнялась нанося удар сбоку. Копье обернулось жилистым кнутом с неизменным серпом на конце и лишь мгновенная реакция спасла Нельварила от верной смерти. Подпрыгнув на полметра вверх он нанес удар концом посоха в лоб сестры и одновременно сомкнул крылья хлопнувшие с металлическим стуком. Оглушающий удар бросил ломанное тело на мостовую. Кнут упал на землю рассыпавшись в пепел.
-Мы еще встретимся братец – прошипела Мор приподнимаясь на локте – и скоро!
Костлявое тело за доли секунды срослось с гнилой землей и исчезло осев неопрятной грудой плоти.
-Как всегда – иронично пробормотал Нел – Могла бы уже что-то и посвежее выдумать.
Однако улыбка получилась вымученной – ребра ходуном ходят под папирусной кожей легкие свистят как прохудившиеся меха. Болезнь которой некогда заразила его Мор медленно но верно делала свое дело. Несколько секунд схватки убили большую часть с таким трудом скопленных сил.
-Чтоб ты сдохла Моргитанна – сквозь зубы проворчал странник натягивая рваный плащ. Ткань срослась как живая – на серой ткани не осталось даже швов.
Полная луна покатила на убыль сереброкрылый, наконец, вышел из мертвого города. Позади разгоралось жадное пламя с упоением бросаясь на мертвые тела и дома. Теперь никто не подхватит проклятое семя Моргитанны не понесет его по свету умножая ее силу.
Ветер затих. Ласково обнимает скуластое лицо щекочет застаревшие вспухшие шрамы. Нельварил с наслаждением вдохнул пьянящий аромат недалекого леса. Скоро рассвет и так тянет присесть у дороги привалившись к крепкому дубу и просто забыть этот кошмар. Но до ближайшего города еще далеко. Нужно спешить. Ведь время пришло
